Читателю, надо полагать, доводилось слышать, что ястреб-пере­пелятник «наносит большой вред полезным насекомоядным пти­цам». А что бы вы сказали, прочитав нечто прямо противополож­ное: «перепелятник весьма полезен насекомоядным птицам». Ут­верждение, на первый взгляд, нелепое, ведь не благодеяние же, в самом деле, оказывает хищник своей добыче, соизволив ее съесть.
Представьте себе, именно благодеяние. Как это ни парадок­сально звучит, но хищник полезен своим жертвам. Не тем, разу­меется, особям, которых он съел, а тем, которые уцелели, т. е. в конечном счете виду в целом.
Хорошо известно, что у животных рождается намного больше детенышей, чем доживает до взрослого состояния. Например, у воробьиных птиц ежегодно гибнет от разных причин до 80% молодняка. И что особенно важно — это естественная, даже обя­зательная норма гибели, обеспечивающая поддержание оптимальной численности вида. Нетрудно представить, что выживание все­го рождаемого молодняка поставило бы вид в крайне тяжелые условия перенаселенности, нехватки кормов, убежищ.
В конечном счете получается, что гибель части поголовья — благо для вида в целом и одним из таких «благодетелей» высту­пают хищные птицы. Правда, «вклад» пернатых хищников в это невелик; как показали специальные исследования в нашей стране и за рубежом, хищные птицы обычно ответственны не более, чем за 3—5% суммарной гибели молодняка каждого вида от самых разных причин. Поэтому сколь-либо существенно влиять на ес­тественный ход изменений численности добываемых животных сами по себе хищники, как правило, не могут. Стало быть, сама формулировка, что хищники наносят вред каким-то видам (в том числе и дичи) по сути своей беспочвенна. Возможность мирного сосуществования и даже взаимного процветания хищников и до­бываемых ими животных доказана миллионами лет их совмест­ного жития на нашей планете. Диву даешься, каким образом аб­сурдные рассуждения — «хищники поели тетеревов» — уживались с тем общеизвестным фактом, что в былые, «доружейные» вре­мена и дичи всяческой было предостаточно и хищники водились в изобилии.
Есть в воздействии хищных птиц еще одна особенность, выгод­но выделяющая их в ряду прочих факторов смертности. Давно уже было замечено, что они не в одинаковой мере вылавливают, например, самцов и самок, молодых и взрослых, больных и здо­ровых, дефектных и полноценных животных. Это их свойство на­зывают избирательной способностью. А избирают пернатые хищ­ники в первую очередь малоподвижных, ослабленных животных. Впрочем, ничего удивительного в этом нет — поймать быстрое и сильное животное куда сложнее, чем вялое и слабое, каковыми чаще всего оказываются особи больные, с какими-либо дефек­тами, неполноценные. Уничтожая их, хищники оздоровляют по­пуляцию данного вида, т. е. в конечном счете способствуют его процветанию. Сам хищник в накладе тоже не оказывается, обес­печивая себе таким образом резервы кормов на будущее.
Кое-где незадачливые борцы с хищниками познали эту истину на собственном печальном опыте. В наиболее резкой форме гу­бительные последствия поголовного истребления хищных птиц проявились в начале нынешнего столетия в Северной Норвегии. Поначалу число куропаток, ради которых и была проведена эта истребительная кампания, заметно возросло, что привело в вос­торг местных охотников. Но затем среди птиц вспыхнула поваль­ная болезнь — кокцидиоз, начался массовый падеж, после которого куропаток осталось намного меньше, чем было «при хищни­ках». А причиной тому послужила чрезвычайная скученность, ос-лабленность птиц, наличие больных особей, которые не вылавли­вались хищниками и потому долго служили источником заразы. Вот уж поистине: сперва занялись скоропалительной хирургией, а «семь раз мерять» пришлось печальные ее последствия.
Поучительна и история двух 'смоленских адептов западной мо­ды — графа Уварова и фабриканта Хлудова. Чтобы не прослыть ретроградами, они в своих поместьях тоже организовали массо­вое избиение хищников. Вот только премии для крестьян за уча­стие в этой кампании были установлены сугубо местные — право драть лыко для лаптей в господских лесах. Хищников изничто­жили. Через несколько лет и дичи поубавилось от падежей да болезней. Начали новую кампанию — ловить и переселять хищ­ников из окрестных лесов в собственные. Ну и, конечно же, опять за премии — право драть лыко для лаптей...
Получены и современные, строго научные свидетельства из­бирательного вылова хищниками больных и ослабленных живот­ных. В Забайкалье при тщательном изучении более чем 20 тысяч пойманных в ловушки сурков не удалось обнаружить у них воз­будителя чумы. Когда же догадались исследовать на этот пред­мет остатки 178 сурков, собранных у гнезд пернатых хищников, в трех из них вскоре нашли возбудителя. Таково цифровое выра­жение сугубого внимания хищника к больным зверькам. Усилен­ный вылов луговыми лунями больных лептоспирозом полевок был выявлен в Ярославской области. В ФРГ в добыче ловчего сапсана больные и ослабленные вороны встречались чаще, чем в добыче ружейного охотника.
Любопытное в этом плане явление мы наблюдали на Ямале. Примерно в 400 километрах от лесной зоны у двух обитаемых гнезд сапсана были найдены совсем свежие остатки 12 больших пестрых дятлов. В это время здесь работало от четырех до шести зоологов, и каждому очень хотелось увидеть в тундре живого дятла. Но не удалось —сапсаны действовали оперативнее орни­тологов, вылавливая кочующих по тундре дятлов, едва они за­бредали в пределы их охотничьих участков. В данном случае ско­рость вылова дятлов позволяет предположить, что хищники не только отдавали предпочтение жертвам необычного облика, но сама эта необычность и броскость стимулировала атаку на них сапсанов. Склонность пернатых хищников к избирательному от­лову животных, чем-то выделяющихся из общей массы, можно считать доказанной. Но ведь больные и дефектные животные как раз и выглядят на общем фоне необычно.
Подведем главный итог сказанному: хищники являются есте­ственной, «законной» и даже обязательной составной частью природных экосистем. Доказательства тому, изложенные выше, вкратце сводятся к следующему. Во-первых, без вмешательства человека и хищники и добываемые ими виды пусть не очень мирно, но тем не менее благополучно сосуществовали многие миллионы лет. Во-вторых, пернатые хищники чаще вылавливают именно наиболее слабую и малоприспособленную часть добыва­емых видов, главным образом молодняка. Поскольку 60—70% ежегодного прироста птиц должны — неминуемо должны! — по­гибнуть во избежание гибели или существенного ослабления всей популяции, деятельность хищника оказывается для вида полез­ной. Иными словами, коль все хищники вдруг исчезнут, популя­циям добываемых ими видов жить станет отнюдь не легче, а напротив, намного труднее. В-третьих, хищники в целом вылав­ливают ничтожную долю поголовья видов-жертв, обычно менее 1%, реже 1—5, а более 5%—в исключительных ситуациях.
Система хищник — жертва находится в динамическом равнове­сии, т. е. в естественных условиях хищники выедают столько, что­бы не подорвать численность добываемых животных, собствен­ную кормовую базу. Разумеется, установилось такое равновесие не по доброй воле «договаривающихся сторон», а многими мил­лионами лет шлифовки в процессе взаимного сосуществования. Уничтожение хищников может привести к серьезным, зачастую непредсказуемым и весьма нежелательным нарушениям равнове­сия в системе хищник — жертва, равновесия в живой природе.
Благие намерения «освободить» тех или иных животных от «гнета» пернатых хищников — попытка, которая может плохо обернуться и для благодетельствуемых и для благодетелей.
Применительно к природной значимости пернатых хищников вопроса, полезен или вреден, не существует, по той простой при­чине, что в лесу, в природе они необходимы.